Кто выиграл в кризис 2008

Джон Полсон: человек, который заработал на ипотечном кризисе 2008 года

Даже если вы не очень активно интересуетесь миром больших денег, вам наверняка знакомы имена Уоррена Баффета или Джорджа Сороса, делающих свои состояния на вложении денег в правильное время в правильные активы. Однако в 2007 году лучшим частным управляющим стал вовсе не кто-нибудь из этих «звезд» финансового мира, а 51-летний уроженец Нью-Йоркского района Квинс Джон Полсон (John Paulson). Именно его инвестиционный фонд Paulson&Co умудрился заработать на обваливающемся американском рынке $3,7 млрд., оставив далеко позади и Джорджа Сороса с фондом Quantum Endowment Fund ($2,9 млрд.) и бывшего математика Джеймса Симонса с его фондом Renaissance Technologies Corp. ($2,8 млрд).

Этот действительно фантастический результат обеспечил Полсону первое место в престижнейшем рейтинге управляющих, который с 2002 года составляет журнал Alpha. Издание не без оснований отмечает, что результат Полсона – наиболее внушительное достижение в зарабатывании денег управляющими в новейшей истории финансового мира.

Успех Полсона особенно удивителен в сравнении с результатами его коллег. По данным Alpha, 25 лучших хедж-фондов в мире в среднем сумели заработать за год лишь по $892 млн. – то есть вчетверо меньше Paulson&Co. А «золотой» $1 млрд. в 2007 году удалось получить лишь пяти управляющим. Помимо Полсона, Сороса и Симмонса это Филипп Фалкон и Кеннет Гриффин.

Кто же такой Джон Полсон, и на чем он сделал свои $3,7 млрд.? В попытке ответить на этот мы исследовали множество публикаций и были поражены некоторыми открывшимися обстоятельствами.

Темная лошадка

Деловая пресса в смятении признает, что о новой звезде финансового мира известно совсем немного. Выпускник Нью-Йоркского университета, получил MBA в Гарварде, до 1994 года работал в отделе слияний и поглощений в недавно разорившемся банке Bear Stearns. Покинув Bear Stearns, Полсон 14 лет назад открыл собственную инвесткомпанию Paulson&Co, причем сначала в управлении у него находились всего лишь $2 млн.

Несколько лет дела компании шли средне: к концу 2002 года объем находящихся в ее управлении средств достиг лишь $500 млн. До 2006 года компания оставалась практически неизвестной за пределами узкого круга экспертов. Даже сайт Paulson&Co до сих пор сделан подчеркнуто минималистично: он содержит приветствие черными буквами на белом «листе бумаги» по зеленому фону цвета денег, и стартовую страницу. Больше компания в открытом доступе не считает нужным сообщить о себе практически ничего.

Загадочные инвесторы

Резкий взлет фондов под управлением Полсона произошел в 2007 году. Именно тогда штат компании разросся до 45 человек, а объем доверенных фондам Полсона в управление средств вырос в тысячи раз – до $28 млрд. 95% этих денег принадлежит желающим остаться неизвестными институциональным инвесторам (т.е. инвест- и пенсионным фондам, страховым компаниям, банкам). Как же он добился такого успеха?

В краткой биографии Полсона и истории его фонда на самом деле много неотвеченных вопросов. Например, можно только догадываться о том, как Полсону, еще до начала работы в Bear Stearns, удалось стать партнером легенд Уолл-Стрита Леона Леви и Джона Нэша, с которыми он основал компанию Odyssey Partners. Однако самый главный вопрос заключается в том, кто именно в феврале 2007 года настолько поверил в Paulson&Co., что дал фонду денег на игру против рынка. Хотя и нельзя отрицать того, что Полсон во первую очередь обыграл всех остальных управляющих ничем иным как собственным умом и готовностью идти против течения, ему бы никогда не удалось помочь обвалу американского ипотечного рынка только собственными силами и жалкими миллионами. Для того, чтобы кризис был по-настоящему лавинообразным, в сдувании американского ипотечного пузыря должны были принять участие весьма крупные игроки. А их имена по-прежнему неизвестны.

Верное предсказание

Считается, что Полсон едва ли не первым предсказал быстрое и весьма болезненное «схлопывание» ипотечной пирамиды в США – того самого кризиса subprime. Как утверждает Wall Street Journal, произошло это примерно так: опасения о шаткости американской экономики начали посещать будущую звезду финансового мира еще в 2005 году. Тогда он начал продавать корпоративные облигации различных компаний (в шорт), в первую очередь автомобильных (как крупнейших производителей страны), в надежде, что бумаги упадут в цене и он сможет откупить их обратно. Однако вместо этого рынки росли, а фонд нес убытки. Тогда Полсон собрал аналитиков своей компании и поручил им найти сектор, в котором надувается пузырь: в том, что такой пузырь есть, он был 100%-но уверен. «Where is the bubble we can short?» («Где пузырь, который мы можем зашортить?») – спросил он сотрудников. А те в ответ и указали на subprime mortgages (некачественные ипотечные кредиты).

В то время подавляющему большинству экспертов идея обрушения американского ипотечного рынка казазалась смешной. Крупные инвестиционные компании и банки, такие как Merril Lynch и Citigroup, получали огромные прибыли именно на ипотечных CDO (ценные бумаги, обеспеченные пулом из ипотечных закладных разного качества). «Большинство окружающих говорили нам, что цены на жилье в США никогда не упадут на национальном уровне, и дефолта по CDO никогда не произойдет», — рассказывал Полсон в одном из интервью. Однако, когда он присмотрелся к рынку поближе, то обнаружил, что огромный сектор по сути мало чем обеспечен, а рейтинговые агентства сильно переоценили пулы ипотечных облигаций, присвоив им гораздо более высокие рейтинги, чем те заслуживали. Тогда аналитики Paulson&Co в буквальном смысле вручную «прошерстили» десятки тысяч ипотечных договоров, пытаясь понять их реальную ценность – а именно то, смогут ли владельцы домов платить по закладным. Результаты оказались малоутешительными для рынка, но обнадеживающими для компании.

Первый успех

Первый тревожный звонок прозвенел в январе 2006 года, когда одна из крупнейших ипотечных компаний США, Ameriquest Mortgage Co., признала, что ряд кредитов был выдан в нарушение установленных правил (это обошлось ей в $325 млн. при заключении мирового соглашения). Предчувствуя скорый кризис на ипотечном рынке, в июне 2006 года Полсон основывает Paulson Credit Opportunities Fund с капиталом всего лишь в $150 млн. специально для игры на этом рынке, и «встает в шорт» (т.е. продает взятые в кредит активы, надеясь позже откупить их намного дешевле), начиная играть против ипотечных бумаг. Соинвесторами его фонда в основном выступили европейские финансовые структуры.

Следует заметить, что в этот раз Полсон действовал гораздо осторожнее, чем в 2005 году с бумагами автомобильных концернов. Он не стал активно играть на понижение слишком рано, и его фонд «выстрелил» ровно в тот момент, когда рынок еле-еле держался, и для его обрушения достаточно было небольшого толчка. Тем не менее, в начале игры, т.е. примерно до начала 2007 года, Полсон все равно нес убытки. Единственное, на чем ему удалось хотя бы немного заработать – на игре на понижении индекса ABX (он отражает стоимость «корзины» ипотечных закладных subprime): к концу 2006 года фонд Paulson Credit Opportunities Fund получил на этом прибыль в 20%. Друзья Полсона даже начали уговаривать его отказаться от выбранной стратегии. Однако вместо этого он с твердостью, которую можно было бы принять за упрямство, заявил, что, наоборот, увеличит вложения. После чего сказал жене, что успех – это «всего лишь вопрос времени», и начал бороться с постоянными стрессами пятикилометровыми пробежками по нью-йоркскому Центральному парку.

Интересно, что среди вложивших деньги в антиипотечные фонды Полсона был и родственник Джорджа Сороса Питер Сорос (Peter Soros). По его словам, ситуация на рынке складывалась так, что кто-то должен был ее взорвать, даже несмотря на потери – и этим кем-то оказался именно Полсон.

Награда за терпение

Оказалось, что Полсон в своих опасениях был прав. Когда в 2007 году на американском ипотечном рынке действительно разразился кризис, и цены на жилье резко пошли вниз, именно «странная» тактика игры на понижение принесла Paulson&Co успех, а крупнейшим инвестиционным банкам (включая бывшего работодателя Полсона Bear Stearns) – миллиардные убытки. Началом большой игры стало 7 февраля 2007 года: о больших убытках объявила New Century Financial Corp., одна из крупнейших ипотечных корпораций США. Индекс ABX, который в июле 2006 года был равен 100, рухнул в район 60, а новый фонд Полсона только по итогам февраля заработал на этом более 60% прибыли. Когда же индекс упал в район 20, прибыли фонда еще выросли. Говорят, что в это время Полсон больше всего опасался того, что его тактики будет придерживаться кто-то еще, поэтому приходил в ярость, если его инвесторы делились с кем-то его стратегическими инициативами. Он даже использовал специальные программы для того, чтобы инвесторы, которые получали его электронную почту, не могли переслать ее третьим лицам.

К концу года на «утапливании» переоцененных ипотечных облигаций и выискивании в ипотечном мусоре немногих стоящих активов, которые компания откупала по рекордно низкой цене, Paulson&Co удалось заработать по итогам года невероятные прибыли. Credit Opportunities II, начав год со $130 млн., закончил его с активами в $3,2 млрд., получив 350% прибыли, а Credit Opportunities I – все 590%.

Интересно, что часть заработанных денег Полсон пожертвовал на благотворительность – тем самым заемщикам, которые оказались не в состоянии платить по ипотечным закладным. В октябре он перевел $15 млн «Центру ответственного заемщика», этот фонд помогает семьям, стоящим перед угрозой лишения права выкупа заложенного имущества и потери жилья. Впрочем, Полсону не привыкать извлекать прибыль от того, что кто-то оказался не в состоянии платить по ипотечным закладным: свое нынешнее жилье — и нью-йоркские апартаменты, и большой дом в Хэмптонсе на Лонг-Айленде он приобрел именно таким способом еще 15 лет назад.

Светлое будущее?

Недавно Paulson&Co совершил еще один неожиданный ход, взяв в советники бывшего главу ФРС США, одного из самых влиятельных и уважаемых в финансовом мире гуру, 82-летнего Алана Гринспена. Гринспен, напомним, покинул свой пост как раз в конце 2006 года, оставив разбираться с финансовым кризисом своего последователя Бена Бернанке. Очевидно, что при помощи Гринспена Полсон рассчитывает если не повторить успех 2007 года, то по крайней мере, приблизиться к нему. Вопрос лишь в том, удастся ли ему это сделать, или же успех Paulson&Co в 2007 году так и останется единовременным?

Они заработали миллиарды на кризисе 2008 года. А сейчас?

Всегда оставаться на высоте – задача не из легких.

В прошедшие выходные исполнилось 10 лет банкротству Lehman Brothers – знаковому событию, которое многие связывают с началом мирового финансового кризиса. В то время большинство инвесторов потеряли крупные суммы денег, но некоторым из них удалось добиться успеха и войти в историю. Они стали героями фильмов и книг, главной темой обсуждения на публичных выступлениях. Они вдохновили других следовать по их стопам и учиться видеть первые признаки предстоящих экономических спадов. Они «зашортили» кризис и заработали на нем миллиарды.

Но успех не длится вечно. CNBC подробно рассказал, что стало с четырьмя «победителями» финансового кризиса за последнее десятилетие.

Дэвид Айнхорн

Айнхорна называют самым «провидческим» инвестором всего финансового кризиса. В мае 2008 года, всего за несколько месяцев до того, как Lehman Brothers объявил о банкротстве, управляющий хедж-фонда сообщил на очередной конференции Ira W. Sohn Investment Research, что инвестиционный банк представляет собой риск для финансовой системы в целом. Айнхорн также сознался в том, что его фирма Greenlight «шортила» Lehman во время того, как он произносил эту речь.

Тем не менее «светлая полоса» Айнхорна продлилась не так долго – в последнее время инвестор сталкивается с немалыми трудностями. В 2017 году фонд Greenlight Capital получил всего лишь скудные 1,6% прибыли, по сравнению с ростом S&P 500 на 19,4%.

В этом году показатели стали еще хуже – по данным на конец августа убытки достигли почти 25%. По словам Айнхорна, неэффективность фонда кроется в неверном выборе инвестиционной стратегии для текущей рыночной ситуации, а именно – инвестирования «в стоимость».

Мередит Уитни

«Звездная» ставка Уитни пришлась на Citigroup. Еще в октябре 2007 года она заявила, что корпорации необходимо сократить дивиденды из-за неправильного управления, которое и стало причиной значительного падения акций банка. Замечание Уитни практически сразу же получило отклик – спустя несколько дней генеральный директор банка Чак Принс ушел в отставку, а через две недели компания уменьшила дивидендные выплаты.

Но Уитни так и не удалось добиться такого же успеха после того, как рынок вступил в «бычью» фазу. В 2010 году во время телешоу «60 минут» на CBS она пророчила обвал на рынке муниципальных облигаций, но предсказание так и не воплотилось в реальность. Затем Уитни открыла хедж-фонд, но, судя по данным The Wall Street Journal, он сразу начал терпеть убытки и к 2015 году закрылся.

В том же году Уитни присоединилась к Arch Capital Group. Представитель Arch Capital подтвердил, что она все еще работает в компании и управляет долевыми инвестициями.

Джон Полсон

Самую выгодную ставку против ипотечного «пузыря» в свое время сделал Полсон. В 1994 году он основал собственную инвестиционную компанию Paulson&Co, которая в период между 2007 и 2009 годами принесла прибыль размером в $20 млрд. Такой успех стал возможен благодаря его ставке против высокорискованных ипотечных бумаг, которую он сделал посредством дефолтных свопов. Сам Полсон заработал на этом приблизительно $4 млрд.

Но несмотря на успехи в прошлом, в последнее время фирма сталкивается с большими убытками. Как сообщает Bloomberg, в начале этого года активы Paulson&Co упали с $38 млрд (по состоянию на 2011 год) до $9 млрд. Кризис наступил после того, как некоторые из его фондов не принесли ожидаемую прибыль. По данным СМИ, в 2016 году показатели фонда Paulson Partners Enhanced снизились на 49% и еще на 35% в прошлом году, а прибыль Paulson Partners за последние четыре года упала более чем на 40%.

Стив Айсман

Трейдер обязан популярностью Марку Льюису, автору книг, критикующих алчность Уолл-стрит, по одной из которых был снят одноименный фильм «Большая игра на понижение». Стив Кэрелл, номинант на Оскар, сыграл в нем Стива Айсмана (управляющий Марк Баум).

Айсман предугадал кризис 2008 году и сделал состояние на коротких продажах ипотечных бумаг. Дела шли настолько хорошо, что хедж-фонд, находящийся в то время под его управлением, более чем удвоился – с $700 млн до 1,5 млрд.

Но триумф Айсмана продлился недолго. В 2012 году инвестор ушел из FrontPoint и основал свой собственный фонд под названием Emrys Partners. В течение двух лет после открытия фонд демонстрировал неоднозначную динамику (3,6% в 2012 году и 10,8% в 2013 году), поле чего Айсман принял решение о закрытии.

В сентябре 2014 года он присоединился к Neuberger Berman в качестве управляющего портфелем активов. Согласно данным веб-сайта фирмы, на данный момент под его управлением находится около $767 млн.

Ошибки аналитиков: кто из компаний выиграл в кризис

Осенью 2008 года, когда экономический кризис грянул на полную мощь, «Деловой Петербург» писал о десятках новых бизнес–проектов. Спустя год мы решили узнать у наших героев, что же такое кризис — опасность или возможность. Для этого были выбраны пять проектов, самых нетипичных для рынка, со стороны даже кажущихся авантюрными.

Кризис–1998 подарил рынку много сильных брендов: «Пятерочка», «Теремок», «Магнит», «Дикси», «Крошка–Картошка», «Дарья», «Тинькофф» — список можно продолжать долго. Как выяснилось, кризис–2008 многим предпринимателям тоже принес удачу.

Кризис положительно повлиял на экологию

Сергей Гализин, совладелец торгового комплекса «Навигатор», организует работу компании так, чтобы не замечать кризис. Год назад они с партнером стали делать для ресторанов океанариумы для торговли живыми крабами, морскими ежами, устрицами и др.

На рынке в то время было изобилие разных продуктов. У «Навигатора», например, оказались невостребованными две тонны атлантической трески, которую пришлось утилизовать. Сергей Гализин Нужно было срочно предлагать что–то новое. Так возникла идея живых морепродуктов: замороженных деликатесов было много, а свежих — единицы. Казалось бы, покупатель должен был забыть о морских ежах, как и об авокадо и других изысках для среднего класса.

Но нет, компания уверенно держится на плаву. «Хотя на запланированный объем продаж — 500 кг морепродуктов в месяц — мы пока не вышли, но продаем по 350–400 кг. Продажи упали, но ведь не прекратились! Привычка к хорошей жизни все равно осталась. Если раньше люди заказывали порцию из дюжины устриц, сейчас из пяти–шести», — объясняет Сергей.

Компанию выручает еще недавно забытая всеми треска. Сейчас ее берут даже рестораны. Предприниматель убежден, что кризис всех отрезвил — и покупателей, и владельцев компаний. В отношениях с партнерами почти не осталось неформальностей. Предоплата стала девизом новых отношений: не более чем пятидневные отсрочки делаются только для самых проверенных партнеров.

Компания даже не стала тратиться на интернет–сайт и использует как каналы продвижения продукции персонал ресторанов. Положительное следствие кризиса — он смел всех возможных конкурентов. Там, где раньше можно было купить, как выражается Сергей, полуживого краба, сейчас его уже нет. «У нас такая лямка — если тянешь ее, нельзя бросить и остановиться», — объясняет Сергей секрет своей живучести.

Совладелец ООО «НСК–групп Северо–Запад» Дмитрий Колесник год назад вышел на рынок с, казалось бы, понятным проектом — магазинами разливного пива «Лит.ра». Тем не менее эксперты, опрошенные «Деловым Петербургом», предрекали ему скорую неудачу: рынок консолидирован, потребление пива стагнирует, ниши заняты.

Тем не менее за год число магазинов возросло до 22.

Власти РФ разработают посткризисную стратегию развития

«Сеть живет благодаря тому, что есть представительства в разных регионах. Мы работаем с конечным потребителем, поэтому выручка есть каждый день, — рассказывает генеральный директор сети «Лит.ра». Впрочем, амбициозный план — открыть в Петербурге 100 точек в течение 2 лет— пока не реализован. Объемы продаж — около 300 л пива в одной точке в день — не упали, но выручка снизилась: потребитель теперь пьет более дешевое пиво, и падение продолжается. По словам Дмитрия Колесника, планы скорректировал не столько кризис, сколько большее понимание бизнеса владельцами: «Мы ожидали, что в летние месяцы спрос на пиво растет в разы. Оказалось, на 10%».
Инвестиции, которые составляли, по заявлениям владельцев, $200 тыс. на одну точку, еще не окупились. Дмитрий говорит, что компания и не думает о сиюминутной окупаемости: «Это проект на десятилетия».

Кризис научил компанию считать деньги: инвесторы сократили бюджет и не позволяют ни на шаг отступать от него. То же произошло и у контрагентов: двух–трехдневная просрочка платежа вызывает панику, чего раньше не было.

«А вот на поведении чиновников кризис не сказался. Как ходили, так и ходят. Я ожидал, что станут скромнее, ведь доходы бизнеса падают. Но нет. Нас–то это не сильно касается, а как живет совсем малый бизнес, я даже не представляю», — рассказывает Дмитрий. В целом, по его словам, «если нормально работать, то кризис не страшен». Бизнес находит способы сократить издержки, приспосабливаться к потребностям покупателя, ставить адекватные цены. Даже нефть по $7 за баррель не убьет компании: они потеряют только будущие доходы, но не все, что у них есть, считает Дмитрий.

Ресторан «Зеленая комната» под влиянием кризиса преобразился почти до неузнаваемости. Заведение позиционировалось как первый ресторан органической кухни в Петербурге. Проще говоря, меню составлялось из блюд, при выращивании которых не используются химические удобрения и генная инженерия.

С формальной точки зрения в России биопродукты сейчас произвести нельзя, потому что не разработана система сертификации. В итоге почти все нужно везти из–за границы. Средняя стоимость блюда составляла 300–400 рублей, а находится заведение на четвертом этаже бывшего хлебозавода — в лофт–проекте «Этажи».

«Лофт–проект задумывался как некоммерческий. Он существует на средства учредителей, чей основной бизнес, к счастью, не пострадал от кризиса. Наши бюджеты они не сократили. Но пришлось отсечь некоторые очень интересные идеи по причине того, что они были авантюрны по сути», — рассказывает Мария Ромашева, генеральный директор культурного центра.

Ресторан не закрылся, но от биоеды в «Зеленой комнате» не осталось и следа. Преобладает узбекская кухня, стоимость блюда — 120–150 рублей, от прежней жизни — только биопиво по 300 рублей за 0,6 л.

Михаил Белов, коммерческий директор «ДОЗ. Деревообрабатывающий завод в Приозерске», инвестировал 1,5 млн рублей личных средств в технологию упаковки чайных пакетов совместно с сахаром. Общая же стоимость проекта составляла 5 млн рублей.

Конструкция пакетика позволяла долгое время хранить два продукта, несовместимые в хранении (сахар впитывает воду и портит чай). Компания рассчитывала на большие объемы госзаказа (армия, детские учебные учреждения) и на то, что технология будет востребована в фармакологии. Первые месяцы работы были не самыми удачными.

«Мы рассчитывали продавать чайных пакетиков на 3 млн рублей в месяц, продаем на 750 тыс. Этого достаточно, чтобы линия не работала в убыток. С госзаказами не получилось, продукция продается в магазинах Приозерска», — говорит Михаил. Главной удачей стало заключение контракта с IKEA. «Шведы — наши партнеры по лесному бизнесу. Теперь они покупают чай для своих ресторанов, только попросили сделать для каждого пакетика индивидуальную упаковку», — доволен Михаил.

Альберт Суфияров, президент холдинговой компании «Невские сыры», год назад запустил производство упакованных сыров премиум–класса и не прогадал. Во время кризиса упакованные сыры, по словам президента, вытесняют так называемые натуральные сыры, которые поступают в магазины целыми головками.

Альберт Суфияров Сейчас объем производства составляет 350 т в месяц, что всего на 20% меньше запланированного объема. «На натуральные сыры падает спрос: голову сыра стало сложно продать, товар портится. А упакованный продукт удобен и мелким розничным сетям, они переориентировались на новый продукт», — поясняет Альберт Суфияров.

Кризиса, по его словам, бояться не стоит, тем более небольшим компаниям.

«Рецессия заключается в падении спроса и, как следствие, остановке производства. В России то, что могло остановиться, остановилось еще в 1990–е годы. С этой точки зрения кризис нам не страшен. Единственное, чего можно бояться, — падения цен на нефть, а значит, снижения доходов населения, — рассуждает Альберт Суфияров. — Если кризис — это ураган, то малый бизнес, как трава, пригнулся и встал. Большой бизнес — это деревья, которые повалило ураганом».

С выводами предпринимателя согласна и официальная статистика. По данным КЭРПиТ, количество малых предприятий за год возросло на 16 тыс. (в прошлом году их было 256 тыс.). Поступления в бюджет от малого бизнеса идут опережающими темпами: по состоянию на август уже собрано столько же налогов, сколько с января по декабрь 2008 года.

Однако Яна Карпова, председатель НП «Бизнес–солидарность», совладелица компании «Софэкс», считает, что поводов для оптимизма не так много. «Я знаю несколько компаний, которые готовы ликвидироваться, потому что те объемы, которые они продают, не покрывают препятствий, которые им приходится преодолевать на ведение бизнеса. Малый бизнес реально чувствует больше нагрузки — и административной, и налоговой, и правоохранительной. Крупному бизнесу, конечно, полегче. Но, с другой стороны, у него больше долговая нагрузка, которая может привести к дефолту», — говорит Яна.

Чиновники КЭРПиТ убеждены, что малый бизнес постепенно занимает ниши, которые высвобождает бизнес крупный. По мнению Яны Карповой, это слишком смелое утверждение: «Не думаю, что в реальности это так. Чтобы малый и средний бизнес вытеснил неэффективные предприятия, нужна политика государства, направленная на создание отраслей. Возьмем, допустим, химическую промышленность. У нас же нет идеологии ее создания. Мы только привозим удобрения и первичную химию. На Западе эта химия перерабатывается еще 50 раз, и всем этим занимается малый бизнес, конечно».

Рост поступлений в бюджет от малого бизнеса Яна Карпова тоже объясняет «субъективными» факторами. Чиновники получили приказ по Министерству по налогам и сборам при любой проверке брать с предпринимателя не меньше миллиона, любой кровью. Это проходит достаточно жестко для предпринимателя. Теперь и в суды сложнее обращаться, потому что сначала нужно пройти все инстанции в налоговой. Чтобы начислить этот миллион, налоговики придумывают разные основания, например в акте выполнения работ указана только фамилия гендиректора, без имени и отчества».

Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы и независимый директор нескольких компаний, также считает, что изменения структуры экономики пока не происходит: «Крупный бизнес себя чувствует значительно лучше, потому что у него даже сейчас есть доступ к финансовым ресурсам и кое–какие накопленные резервы.

Конечно, для малого бизнеса кризис ударил прежде всего по доступности ресурсов. Конечно, в мировой экономике были примеры, когда кризис уничтожал крупные компании, а их долю занимали средние и малые, и в России сейчас возможна такая ситуация. Например, империя «Базэл» находится в тяжелом состоянии. Таких примеров много, и вполне возможно, что в результате кризиса эти компании разукрупнятся», — предполагает Гуриев.

На заметку: кто и как делал деньги в 2008 году во время кризиса

Приветствую, друзья! Часто пережить кризисные времена помогает память о прошлом опыте. Сегодня мы поговорим о том, как зарабатывали в кризис 2008 года, какие методы использовали, чтобы оставаться на плаву, и какие уроки были извлечены руководителями бизнеса в России и за рубежом.

Кто заработал на крахе: иностранный опыт

К концу 2008 года настроение инвесторов на американском фондовом рынке было крайне подавленным. Госдолг продолжал расти как снежный ком, приближаясь к отметке в 100 % от ВВП, безработица перевалила за 10 %, а фондовый индикатор Dow Jones оставался на минимальных позициях с 2001 года.

На этом фоне редкий инвестор мог надеяться на лучшее. Среди таких оптимистов был Уоррен Баффет, который придерживался правила «покупай, когда все продают, и продавай, когда все покупают».

Данная инвестиционная стратегия как нельзя лучше показала себя в кризис 2009-го — по оценкам различных источников, состояние Баффета в то время увеличилось на 20 млрд. долларов, а по итогам года его компания нарастила прибыль в 10 млрд. долларов. Индекс Dow Jones за один год тогда почти удвоился и достиг 11 000 пунктов.

Еще один инвестор, который научился зарабатывать на кризисе – Джим Роджерс, сооснователь фонда Quantum.

В 90-х годах, во время азиатского кризиса, он начал активно вкладываться в активы Китая и стран Юго-Восточной Азии, а спустя 10 лет даже решил переехать с семьей в Сингапур, посчитав Азию более привлекательным местом для жизни и инвестирования, чем США.

Кстати, в 2015 году, когда экономический кризис коснулся России, именно Роджерс призывал всех вкладывать деньги в нашу страну. Как выразился инвестор, «Россию все ненавидят, а я люблю места, которые всем так ненавистны».

На самом деле, в то время на Россию обрушилось все, что только могло: санкции, военный конфликт под самым боком, обвал нефти, рубль бил антирекорды, и фондовые индексы находились на минимумах с самого 2009 года.

По словам Роджерса, это «идеальный шторм», за которым обязательно последует рост.

Справедливости ради стоит отметить, что в 2009 году после очередного кризиса страну ждал именно такой сценарий: после падения фондового рынка он резко восстановился и меньше чем за год взлетел на 200 % по индексу РТС.

Российские примеры

Может показаться, что только американским магнатам удается богатеть в сложные времена. Но некоторые российские компании тоже показали неплохие результаты в кризисные периоды.

Так, алюминиевый производитель Русал в 2009 году получил прибыль в 821 млн. долларов, при том что в 2008-ом ушел в убыток на 6 млн. долларов. И все это на фоне обвала цен на алюминий на мировом рынке – с 3,2 до 1,2 тысячи за тонну.

Главным образом, успеха удалось достичь за счет инвестирования в акции Норникеля, которые в 2009 году выросли почти в 3,5 раза.

Еще один пример успешного выхода из кризиса 2008 года – бизнесмен Олег Тиньков. Его главная инвестиция – ТКС Банк – сумел увеличить свой кредитный портфель в 1,5 раза и вырастить чистую прибыль аж в 50 раз.

К слову, в дефолтный 1998 год Тинькофф также существенно улучшил свои финансовые показатели.

Многие признают главной сферой бизнеса в России – многопользовательские онлайн-игры в Рунете. В кризисном 2008-ом этот рынок вырос почти в 2 раза, принеся своим владельцам 150 млн. долларов, и почти не проседал в самые темные для экономики страны месяцы.

В октябре 2008 года сеть ресторанов фастфуда Макдональдс подняла выручку почти на 9 %. Общие доходы корпорации также продолжали расти.

Специалисты объясняют это тем, что потребители сокращают свои расходы на роскошь, включая питание в дорогих ресторанах, в то время как точки с относительно бюджетным питанием на этом выигрывают – кушать хочется всегда.

Какой вывод можно сделать исходя из вышеописанного?

Кризис – это время покупать. Причем покупать то, во что раньше никто и не подумал бы вкладываться.

Например, относительно российского фондового рынка это IT-сектор, акции машиностроителей и инфраструктурных компаний. Из азиатского рынка – возможно ценные бумаги нефтегазового направления.

В реальном секторе прибыль может принести то же машиностроение, сельское хозяйство и потребительские товары – т.е. все то, на чем зарабатывать мало кто пытался.

Опыт Barry-Wehmiller, сохранившей тысячи сотрудников в кризис

В рамках данной статьи хотелось бы привести историю Боба Чепмена – гендиректора американской компании по производству оборудования для упаковочной и перерабатывающей промышленности «Barry-Wehmiller».

В кризис 2008 года он доказал, что не обязательно увольнять людей, чтобы твой бизнес выжил. Во время финансового кризиса перед Бобом, как и перед многими тогда руководителями, встал выбор: уволить тысячи сотрудников или позволить бизнесу рухнуть.

Чепмен придумать стратегию, которая позволила ему не только сохранить рабочие места, но и выйти в прибыль. Сейчас компания Barry-Wehmiller оценивается в 3 млрд. долларов.

Боб признал, что увольнение работников не только разрушит культуру, над созданием которой компания трудилась не один десяток лет, но и оставит тысячи людей без средств к существованию.

Он спросил себя, что бы делала семья, если бы столкнулась с подобным кризисом? Наверняка каждый член семьи был готов пожертвовать чем-то малым ради всеобщего блага.

Вместо массовых увольнений был принят ряд волевых решений:

• Боб Чепмен сократил собственную зарплату с 900 тысяч долларов в год до 10 тысяч.
• Были приостановлены премиальные выплаты руководителям.
• Сокращены командировочные и иные расходы.
• Внедрена щедрая программа добровольного досрочного выхода на пенсию сотрудников, чей возраст близок к пенсионному.
• Каждому сотруднику было предложено выбрать 4 недели в году, которые станут неоплачиваемым отпуском.

В результате компания смогла успешно выйти из кризиса. А следующий 2010 год стал лучшим в истории компании с рекордными показателями.

Сейчас директор готовится к новому кризису, и несмотря на то что пандемия не представляет непосредственной угрозы его деятельности, он разрабатывает новые меры, которые помогут сэкономить и сохранить тысячи сотрудников на своих местах.

Благодарю за внимание. Подписывайтесь на обновления и делитесь статьей с друзьями в социальных сетях.

«Все пошло не так»: как заработать на надвигающемся кризисе

«Все, что может пойти не так, пошло не так», — пугал коллег в мае 2018 года американский миллиардер Джордж Сорос. Он уверял, что скоро мир поглотит новый финансовый кризис. Инвесторы ждут рецессии уже пару-тройку лет. Экономическая теория гласит, что после роста начинается спад, а американский рынок растет рекордные 10 лет. Инвесторы понимают: когда этот гигант войдет в рецессию, за ним последует весь мир. Рынок США — самый крупный, его капитализация — $30 трлн, это 44% глобального рынка. Когда именно начнется кризис, никто, конечно, не знает. Опыт 2008 года показал, что предсказать катастрофу способны немногие. Среди тех, кто разглядел тогда кризис, был, например, известный американский экономист Нуриэль Рубини, но его прозорливость — редкость, за нее экономист получил прозвище Доктор Фатум. Большинство же управляющих и трейдеров оказались в центре тайфуна, обвалившего американский рынок на 50%, а российские фондовые индексы — на 70–80%.

В кризис кто-то всегда теряет деньги, но мало кому хватает решимости признаться, что не повезло именно ему. Forbes поговорил с тремя успешными управляющими, рискнувшими рассказать о своих ошибках во время рецессии. Каждый из них потерял личные средства или деньги клиентов в кризисах 2008 и 2014 годов. Больно, но полезно: теперь они знают, как не стоит вести себя в преддверии и во время кризиса. Как прошедшие войну генералы, они готовы поделиться своим опытом с новобранцами.

Евгений Малыхин

45 лет, директор инвестиционного департамента УК «Атон-менеджмент»

Опыт работы на финансовых рынках 25 лет

В ресторане «Ангара» на Арбате в 1997 году часто встречались трейдеры. Именно там недавний выпускник МГУ, 23-летний финансист Евгений Малыхин услышал о том, что иностранцы спешно продают российские гособлигации.

Малыхин заинтересовался. Он оценил долю иностранцев в российских бумагах, масштаб оттока, сопоставил эти данные с данными о золотовалютных запасах России и ужаснулся. «Стало понятно, что без мощной девальвации рубля здесь не обойдется», — вспоминает он.

Трейдер оказался прав: в 1998 году грянул кризис и курс российской валюты обвалился с 6 до 24 рублей за доллар. Но Желдорбанк, в котором работал Малыхин, благодаря молодому аналитику, спас свои активы. Первый кризис финансист прошел с блеском.

Но наделал ошибок на втором. С 1999 по 2007 год рынки бурно росли, цена нефти добралась до $150 за баррель. Рост ослеплял, вспоминает Малыхин: «Когда рынок постоянно растет, ты постепенно перестаешь верить в то, что рынок может падать». Тогда он управлял фондом акций объемом $55 млн в УК «Атон-менеджмент». «Я вбил себе в голову идею, что при нефти по $150 рынок не может упасть. И эта уверенность сыграла со мной злую шутку», — вспоминает управляющий. Коллеги предупреждали его о скорой рецессии, но он не слышал их.

Когда рынки стали падать, в редкие дни роста биржевых индексов к брокерам выстраивались очереди из граждан, желающих открыть счета, — не очень здоровый для рынка признак. «Я подумал: может быть, стоит сократить позиции. Но тут же отмел эту мысль. Нефть ведь была по $150!» — горько смеется Малыхин.

Нефть в итоге рухнула — просто позже, чем индексы. Финансист бросился спасать фонд акций, которым управлял, но чуда не произошло.

Мораль

«Важно слушать разные точки зрения и не зацикливаться на своих идеях», — говорит Малыхин. Рынку все равно, какой у тебя опыт и амбиции. Торговля похожа на альпинизм: каким бы профессионалом ты ни был, в горах могут случиться камнепад или лавина, которые снесут все на своем пути. «Нужно с уважением относиться к рынку и понимать, что там может произойти все что угодно», — отмечает управляющий.

Советы

• Самое главное — не быть слишком самоуверенным, допускать альтернативу и мыслить в терминах вероятности.

• Попытка предугадать рецессию может быть точно такой же ошибкой, как и уверенность, что никакой рецессии не будет. Лучше и не пытаться.

• Если раньше во время кризиса уходили в долларовую наличность, то теперь, возможно, стоит переложиться в золото, которое является естественным хеджем против ослабления доллара. Обычно во время кризисов доллар укрепляется, но сейчас рынок ожидают изменения парадигмы и снижения стоимости доллара.

Тимур Нигматуллин

34 года, аналитик в «Открытие Брокер»

Опыт работы на финансовых рынках 13 лет

«Часто люди не хотят верить в обоснованные, но не слишком разумные, на их взгляд, вещи», — задумчиво произносит Тимур Нигматуллин. Именно этот скептицизм не дал ему заработать во время кризиса 2008-го.

Начинающему аналитику было всего 23 года. Нигматуллин пристально следил за бумагами Сбербанка, стоимость которых с мая 2008 года стремительно падала. Нигматуллин понимал, что падение — это возможность купить бумаги, расчеты показывали, что даже с учетом рецессии в экономике Сбербанк был недооценен в несколько раз. Но одно дело — теория, другое — практика. Справиться с эмоциями ему не удалось.

«Это такая психологическая ошибка, часто случается с аналитиками, — объясняет теперь Нигматуллин. — Вы боитесь сделать прогноз и поверить, что компания недооценена не на 15–20%, а в два, а то и в три раза. Коллеги таких прогнозов не дают, кроме того, страшно, что ошибешься». В результате не поверив в собственные расчеты, аналитик не купил акции банка — испугался. Вместо этого оставил средства на банковском депозите. Сейчас он уверен: мало кому на практике хватает духу покупать бумаги хороших компаний на летящем на дно рынке.

Самую же большую ошибку (с точки зрения потерь) Нигматуллин совершил тоже на эмоциях, хотя и не во время рецессии. 30 сентября 2016 года российский провайдер биржевых фондов «Финэкс Плюс» лишился лицензии на брокерскую деятельность. Нигматуллин вложился в фонды компании, и когда у нее отобрали лицензию, запаниковал. Чтобы не потерять все, Тимур продал свои активы с 10%-ным дисконтом. Наберись он терпения, этих потерь можно было бы избежать — уже через два месяца ЦБ вернул компании брокерскую лицензию.

Мораль

После 2008 года Нигматуллин изменил свой подход к инвестициям: «Теперь я готов верить даже в самые безумные прогнозы, если у них есть обоснование».

Важно учитывать риски контрагентов — второй урок, вынесенный Нигматуллиным из своего негативного опыта. «Покупая ETF, структурный продукт или еще что, нужно помнить, что вы несете не только риск на базовый актив, но еще и риски контрагента», — подчеркивает он.

Советы

• Участники рынка начнут отыгрывать начало кризиса уже к концу года. По мнению аналитика, скорее всего, повторится распродажа декабря 2018 года, но в этот раз продажи будут масштабнее. Собственно, кризис начнется, вероятнее всего, уже в 2020 году.

• Нигматуллин не планирует продавать свои акции в преддверии кризиса. По его мнению, пытаться спекулировать в рецессию — плохая идея.

• Но клиентам он советует постепенно закрывать позиции по акциям, пока индексы находятся на исторических максимумах. Смотреть на падение стоимости своих активов непрофессиональным инвесторам невыносимо, так что лучше зафиксировать прибыль и уйти, советует он.

Кирилл Тремасов

45 лет, Директор по инвестициям ИК «Локо-Инвест»

Опыт работы на финансовых рынках 22 года

В мае 2014 года Кирилл Тремасов выступал в Крыму на конференции, организованной Московской международной валютной ассоциацией. Экономист рассказывал о том, что курс рубля может обвалиться в два раза, как это случилось с курсом иранского реала после введения санкций. За два месяца до этого Россия присоединила Крым.

В ноябре 2014 года курс вырос до 50 рублей за доллар. Но Тремасов, сам это предсказавший, был уверен, что сильнее рубль не упадет.

«Я стал уговаривать себя, что в этот раз все будет иначе, что иранский сценарий не повторится», — вспоминает он. В итоге финансист очень рано продал валюту и переложился в рубль, думая, что выше 50 рублей за доллар курс не поднимется. Теперь он называет этот случай «своей самой большой ошибкой», о точных потерях не говорит.

По мнению Тремасова, ошибки в кризис ничем не отличаются от ошибок во время роста рынков. Например, можно ли предсказать прилет на рынок «черных лебедей» — наступление непредсказуемых событий, сильно раскачивающих котировки? В 2014-м Тремасов сумел заработать на таком «лебеде».

Пока Россия присоединяла Крым, Тремасов шортил акции Сбербанка. Итог — сверхприбыль. В короткой позиции по акциям Сбербанка он находился в апреле 2018-го, когда США ввели санкции против российских олигархов. Эти успехи Тремасов называет отчасти случайными.

В третий раз не повезло. В феврале 2019 года, когда вновь активизировалась тема санкционных рисков, банк Morgan Stanley выпустил отчет, где предупредил о высокой вероятности введения санкций. Тремасов снова поставил против акций Сбербанка и прогадал. Негативный сценарий не реализовался, а во втором квартале акции Сбербанка и вовсе резко улетели вверх.

«Я совершил сразу несколько ошибок: уверовал в собственную непогрешимость, не защитил прибыль, которая в моменте образовалась по этой позиции, и переоценил рекомендации Morgan Stanley», — резюмирует он.

Мораль

«Не стоит думать, что в этот раз все будет иначе», — понял Тремасов. Вероятность повторения кризисного сценария намного выше, чем вероятность того, что в этот раз все будет по-другому.

Второй урок: нельзя верить в собственную непогрешимость. «Вы начинаете думать, что вы гуру рынка, что вы все знаете и все умеете. Но это не так: движения рынка во многом случайны, цены всегда могут пойти против вас», — объясняет Тремасов.

Советы

• Фундаментальные правила едины для всех стадий экономического цикла. Не нужно выдумывать что-то сложное на время кризиса. Просто придерживайтесь правил.

• Рецессия в США начнется в первой половине 2021 года. Базовая рекомендация — избавляться от акций и покупать бонды, US Treasuries надежнее депозитов и золота.

• Многие делают одну и ту же ошибку — увеличивают убыточную позицию. Это самая губительная тактика.

10 лучших банков для российских миллионеров — 2019

10 лучших банков для российских миллионеров — 2019

Кто выиграл в кризис 2008

Жизнь в кредит — часть американской культуры. Пример: в комедии «Эван Всемогущий» главный герой, получив повышение, немедленно берет кредит на новый автомобиль и ипотеку. В фильмах «Флинстоуны», «Один Дома» и сотнях других герои расплачиваются именно кредитными, а не дебетовыми картами.

Эти поведенческие паттерны выразил (2) в цифрах журнал The Economist: в 1990 году средняя закредитованность американских домохозяйств составляла 90% от их дохода, а к началу кризиса в 2007 — уже 127%.

Федеральная резервная система США (аналог ЦБ РФ) во главе с Аланом Гриспеном должна была сдерживать кредитные аппетиты людей, но вместо этого поощряла их низкими процентными ставками.

Примерно в 80-е годы легенда финансового рынка Льюис Раньери придумал способ, как усидеть на двух стульях: выдать ипотеку, не отдавая денег с помощью ипотечных деривативов.

Механизм прост: банк выдает сотни ипотечных кредитов, отдавая застройщикам большие суммы даже по банковским меркам. Одновременно с этим кредитное учреждение эмитирует облигации, обеспеченные этими кредитами. Продав облигацию, банк получает свои деньги назад и может снова ими управлять: инвестировать или выдать новую ипотеку.

Ипотечные облигации покупались и продавались по законам биржи. К их номинальной стоимости (сколько денег фактически привлек банк, выпустивший облигацию) добавлялась рыночная, зависящая от спроса. Благодаря этому выигрывали те, кто купил облигацию подешевле, а продал подороже. Банки же получали прибыль практически из воздуха: купонный доход по облигации, который платил банк, был обычно на два процентных пункта ниже, чем процент по ипотеке, который банк получал.

Цены на недвижимость росли, доступная ипотека провоцировала спрос, спрос толкал цены вверх. Люди инвестировали в недвижимость еще больше, брали новые ипотеки, покупали дома и снова толкали цены вверх.

Банки оценивали заемщиков все более лояльно: с одной стороны риски были застрахованы облигациями, с другой — количество желающих росло, оценивать их строго просто не было времени. Появлялись небольшие организации, выдающие ипотеку, которые почти не попадали под внимание регулятора в лице ФРС: глава службы Алан Гриспен верил, что свободный рынок отрегулирует себя сам.

Снижение качества заемщиков закономерно привело к отказам платить по ипотеке. Когда вступил в силу плавающий процент, платить ипотеку не смогли многие должники одновременно.

Поскольку кредиты были обеспечены недвижимостью, банк забирал ее себе и продавал на рынке. В итоге на вторичке оказалось большое количество недвижимости от банков на продажу. Предложение возросло, цены сначала притормозили свой рост, а затем пузырь и вовсе лопнул.

Облигации формировались из кредитов разной степени надежности. Чем меньше вероятность дефолта по ипотекам в основе бумаги, тем выше ее кредитный рейтинг, тем лучше она покупается. Однако облигации с самыми плохими кредитами получали сравнительно невысокую оценку рейтинговых агентств и теряли ликвидность. Чтобы повысить этот показатель, эмитенты пошли на хитрость: сделали деривативы из деривативов. То есть новые бумаги из старых, так называемые синтетические CDO, Collateralized debt obligations (по-русски — обеспеченные долговые обязательства).

«Плохие» облигации были обеспечены «плохими» кредитами с высоким риском невозврата. Однако если выпустить новую бумагу, обеспеченную «плохими» облигациями и какими-нибудь дополнительными активами, это будет уже новый инструмент. Соответственно, он получит новый кредитный рейтинг и будет котироваться на рынке в соответствии с ним, несмотря на низкое качество активов в основе.

Дополнительным активом стали кредитные дефолтные свопы. Это инструмент, который страхует инвестора от невыплаты долга по ценным бумагам. Скажем, инвестор-пессимист опасается дефолта по ипотечным облигациям. Он обращается в банк или инвестиционный фонд за страховкой, тот обязуется покрыть все убытки в случае невыплаты со стороны эмитента, а за это регулярно получает от инвестора страховую премию.

Банк или фонд выступает поручителем по кредиту за деньги, регулярные и стабильные, на весь срок поручительства. Настолько стабильные, что этими свопами тоже можно было торговать, создавая из них ценные бумаги: ведь мало кто верил в падение рынка жилья, но застраховать свои убытки хотели многие. А из этих ценных бумаг получать новые свопы, и торговать ими. Рынок раздулся до невероятного количества итераций: на бирже торговались CDO из свопов на CDO из свопов на CDO из «плохих» ипотечных облигаций, обеспеченных ипотечными закладными. Базовый актив — ипотечный кредит — потерялся в этой цепочке.

Количество сделок с одной ипотечной облигацией могло быть любым. Все равно что застраховать автомобиль в десяти страховых компаниях, а потом еще и перепродать право требования долга по страховке своему другу. Тот застрахует это право еще в десяти компаниях и перепродаст его дальше. В итоге за одно ДТП будет вынуждена платить сотня-другая страховых компаний, что и произошло в США в 2007.

Пока цены на недвижимость росли и в банки приходили все новые заемщики, вся эта громоздкая система приносила доход. Но как только цены стали снижаться, а невозвраты расти, рухнула структура, которая оценивалась уже в 62,2 триллиона долларов. Это несколько ВВП США. И поскольку ипотечные свопы, CDO и просто американские облигации торговались по всему миру, проблема сразу же стала глобальной.

Пузырь деривативов спровоцировал триллионные долги, многократно превосходящие стоимость базовых активов — ипотечных закладных — которые некому было возвращать. Финансовые компании по всему миру списали проблемных облигаций на 501 миллиард долларов одномоментно. К сентябрю 2009 банки в Америке и Европе потеряли порядка 1 триллиона долларов.

В распоряжении банков США оказалось чуть меньше миллиона жилых домов, которые невозможно было продать выгодно из-за падения цен на недвижимость (4). Потери банков по всему миру в разные годы оценивались от 1 до 4 триллионов долларов, и новые оценки продолжают появляться. Глава МВФ Кристин Лагард лишь в 2016 году заявила, что кризис 2008 преодолен, однако его последствия ощущаются до сих пор (5).

Инвесторы бежали от скомпрометированных ипотечных облигаций в защитные активы: сырье, золото, зерно. Это привело к росту цен на продукцию аграрно-промышленной отрасли, который спровоцировал продовольственный кризис в бедных странах. Небывалый рост показали цены на нефть, что сделало потрясение для богатых ресурсами стран, в том числе для России, не таким заметным.

На российской экономике кризис все же сказался: падением фондовых индексов и дефицитом ликвидности в банках. Впрочем, на российские рынки куда заметнее повлияли политические события. Война в Южной Осетии в августе 2008 и последующее нагнетание геополитичеких противоречий, внешние санкции и международная изоляция до сих пор не дают российской экономике восстановиться после 2008 года.

Экономические кризисы происходят раз в 7-12 лет, начиная со второй половины XIX века, подсчитали экономисты. Когда ждать следующего — неизвестно. Оценки экономистов расходятся. Кто-то считает (6), что со дня на день. Ряд экономистов уверены (7), что предпосылок для рецессии нет. Так или иначе, экспертам пока не удавалось однозначно спрогнозировать ни один кризис. Поэтому прогнозы следует читать, но быть готовым к турбулентности в любой момент, независимо от уровня оптимизма.

Снижать риски помогает диверсификация — распределение активов по разным инструментам. Отказываться от банковского депозита полностью необязательно. Он может входить в состав портфеля помимо акций, облигаций и нескольких валют. Чтобы выбирать разные биржевые инструменты, нужно открыть брокерский счет, пополнить его и начать инвестировать. Вариант для тех, кто не хочет погружаться в тонкости рынка — работать с персональным брокером. Он сформирует портфель, соберет аналитику и предложит инвестиционные идеи для сохранения и приумножения капитала.

• Разбор
• Для себя
• Элементарно
• Личный опыт
• Повестка дня
• Отдохнуть

• Перейти на сайт
• Контакты

Данные являются биржевой информацией, обладателем (собственником) которой является ПАО Московская Биржа. Распространение, трансляция или иное предоставление биржевой информации третьим лицам возможно исключительно в порядке и на условиях, предусмотренных порядком использования биржевой информации, предоставляемой ПАО Московская Биржа.

Материалы, представленные в данном разделе, не являются индивидуальными инвестиционными рекомендациями. Финансовые инструменты либо операции, упомянутые в данном разделе, могут не подходить Вам, не соответствовать Вашему инвестиционному профилю, финансовому положению, опыту инвестиций, знаниям, инвестиционным целям, отношению к риску и доходности. Определение соответствия финансового инструмента либо операции инвестиционным целям, инвестиционному горизонту и толерантности к риску является задачей инвестора. ООО «Компания БКС» не несет ответственности за возможные убытки инвестора в случае совершения операций, либо инвестирования в финансовые инструменты, упомянутые в данном разделе.

Информация не может рассматриваться как публичная оферта, предложение или приглашение приобрести, или продать какие-либо ценные бумаги, иные финансовые инструменты, совершить с ними сделки. Информация не может рассматриваться в качестве гарантий или обещаний в будущем доходности вложений, уровня риска, размера издержек, безубыточности инвестиций. Результат инвестирования в прошлом не определяет дохода в будущем. Не является рекламой ценных бумаг. Перед принятием инвестиционного решения Инвестору необходимо самостоятельно оценить экономические риски и выгоды, налоговые, юридические, бухгалтерские последствия заключения сделки, свою готовность и возможность принять такие риски. Клиент также несет расходы на оплату брокерских и депозитарных услуг, подачи поручений по телефону, иные расходы, подлежащие оплате клиентом. Полный список тарифов ООО «Компания БКС» приведен в приложении № 11 к Регламенту оказания услуг на рынке ценных бумаг ООО «Компания БКС». Перед совершением сделок вам также необходимо ознакомиться с: уведомлением о рисках, связанных с осуществлением операций на рынке ценных бумаг; информацией о рисках клиента, связанных с совершением сделок с неполным покрытием, возникновением непокрытых позиций, временно непокрытых позиций; заявлением, раскрывающим риски, связанные с проведением операций на рынке фьючерсных контрактов, форвардных контрактов и опционов; декларацией о рисках, связанных с приобретением иностранных ценных бумаг.

ООО «Компания БКС», лицензия №154-04434-100000 от 10.01.2001 на осуществление брокерской деятельности. Выдана ФСФР. Без ограничения срока действия. 129110, Москва, Проспект Мира, 69, стр. 1, 3 подъезд.